Черноморская морская пехота в Чечне

 

11 сентября 1999-го разведчики морской пехоты Черноморского флота под общим командованием тогда еще майора Вадима Клименко прибыли в район, непосредственно прилегающий к границам свободной от всех законов — и человеческих, и государственных — Ичкерии, Черноморцам, прежде всего, дали три недели для дополнительной подготовки, доукомплектования и обмена боевым опытом с другими спецподразделениями.

Там  для них началась настоящая война.Чечня обкатала боем сотни тысяч человек в погонах.  Российские военные приобрели навыки крупномасштабной антитеррористической операции. Другое дело, когда из-за явной неподготовленности «линейных» частей матушки-пехоты, внутренних войск приходилось бросать в бой разведку да спецназ, явно не предназначенные для войсковых операций. Еще в первую чеченскую, в Грозном, покойный генерал Рохлин использовал свой разведбат как подвижный и как свой лучший резерв.

Но от хорошей ли жизни специалисты в области ведения войсковой разведки составляли в годы первой и второй чеченских кампаний ядро штурмовых групп, сами ходили в яростные атаки? И отчего разведчиков, спецназовцев, мотострелков и десантников, способных вести бой, буквально по каплям приходилось собирать по всей нашей огромной по численности армии. Спору нет, нынешние реформы Вооруженных Сил по меньшей мере запоздали на 10-15 лет.  Идея формирования Вооруженных Сил только частями постоянной боевой готовности, сама по себе не нова.  И, к сожалению, за проверенную на тысяч примерах истину – «воюй не числом, а умением» — пришлось заплатить Русскому Солдату вновь дорогой ценой.

О том, как воевали черноморские,  «черноберетные» разведчики – рассказывают они сами.

Тропой «Гюрзы»

Из воспоминаний Героя России подполковника Владимира Карпушенко и майора Дениса Ермишко.

Первое, что приятно удивило «черные береты» осенью 1999 года на Северном, горящем, Кавказе, так это отношение к ним командования, офицеров, прапорщиков и солдат из других родов войск. Морскую пехоту ценили еще со времен первой чеченской кампании, И среди, прошедших боевое крещение в Дагестане и Чечне российских воинов не было даже намека на какую-то браваду — мол, вы, черноморцы, еще даже пороха не нюхали, а вот мы! Напротив, общее мнение было примерно таким: мы получили прекрасное подкрепление, отличных бойцов, которые никогда не подведут.

Среди спецназовцев черноморцы нашли знакомых. Капитан Олег Кременчутский воевал в Чечне во время первой кампании. О противнике у него особое мнение:

-Враг опытный, осторожный, хорошо подготовленный, действует умно и хитро. Есть одна особенность — «духи» никогда не начнут бой, если у них не будет путей отхода. Их тактика такова: действиями из засады нанести наибольший ущерб и уйти с минимальными для себя потерями. Кстати, разведка у них работает превосходно. Любой чеченец, по сути, их агент.

Три недели прошли в напряженном ритме. До обеда — боевая подготовка, после до позднего вечера проходило обслуживание техники.
Разведчики жадно впитывали любую информацию о противнике, о слабых и сильных сторонах наших частей, о возможностях нашей авиации и артиллерии. Ведь от взаимодействия с братьями по оружию зависит успех, а подчас и твоя жизнь.

 

… А потом Денис Ермишко, командир второго взвода с позывным «Гюрза», семь месяцев со своими разведчиками не выходил из боев. Против черноморцев действовали отряды полевых командиров Радуева, Басаева, Хаттаба… Разведчикам пришлось иметь дело с. отлично обученным, опытным, жестоким и опасным противником:

— Нам приходилось воевать с арабами, афганцами, наемниками славянского происхождения. Среди них мы не встречали дилетантов. Не было среди них ни дураков, ни фанатиков. По большому счету мы воевали с боевиками, подготовленными по всем правилам современной российской военной школы, зачастую обученными бывшими нашими офицерами, вооруженными таким же оружием, как и мы.

 

Долгие месяцы боев прошли на пределе человеческих сил. На карте обычный разведвыход обозначался легко и просто линией карандаша, вмещавшей в себя всего 10-15 километров. Но бумажные километры удесятерялись бесчисленными прочесываниями «зеленки», бесконечными подъемами и спусками в балках, сопках, ущельях, форсированием стремительных горных ручьев и речек. И все — под неусыпным наблюдением враждебных глаз, под прицелами автоматов, гранатометов, снайперских винтовок, под огнем трудно обнаруживаемого противника.

Позже, когда рота вернулась из Чечни, командование запросило у разведчиков данные о боевых столкновениях с «духами». Морпехи подумали и вдруг поняли одну простую вещь: в Чечне им не то, что не было времени, не приходило как-то даже в голову считать число боев. Морпехи просто делали свое дело. Но чтобы не нарушать установленный порядок и отчетность, капитан Владимир Карпушенко подсчитал число наиболее запомнившихся боевых стычек с противником. Таковых получилось около тридцати. Ежедневно разведгруппы черноморцев выходили на задание. И так все 210 дней чеченской эпопеи морпехов.

 

«Духи» тщательно готовили засаду на разведчиков. Радиоперехват показал: интенсивность переговоров противника резко возросла. Капитан Карпушенко буквально кожей почувствовал опасность и даже показал рукой — смотрите, там, в леске, идеальное место для  засады. В ту же секунду именно оттуда бандиты открыли огонь.

 

Младший сержант Нурулла Нигматулин из Башкирии получил пулю, едва спрыгнув с брони бэтээра… Он погиб первым из семи разведчиков-черноморцев. Весельчак, прекрасно ладивший со всеми в роте, отменный пулеметчик — ему было уготовано судьбой погибнуть за Россию в горах далекой от его родины Чечни. Сержант Алексей Анисимов, радист, сразу же подхватил пулемет Нуруллы. И, хочется верить, смог отомстить за погибшего собрата.

Алексей, кстати, позже послужил визитной карточкой морпехов. Для связи его направили в одно из подразделений спецназа воздушно-десантных войск. Потом командир десантуры с удивлением спросил у Дениса Ермишко: «У вас все такие рексы-волкодавы?» Чем вызвал немалое удивление. Алексей Анисимов, безусловно, отличный радист, хороший разведчик, мужественный, надежный и хладнокровный. Но при всем этом далеко не «универсальная боевая машина», коей он показался спецназовцам.

Первая смерть подчиненного как бы разделила жизнь Дениса-Тюрзы». Он всей своей сущностью осознал, что на самом деле стоит за не раз слышанной фразой: командир умирает каждый раз, когда погибают его солдаты, и командир, спасая жизни своих подчиненных, бережет и свою жизнь. Ибо судьба подчас дает им, независимо от погон, одну участь на всех.

 

Рота капитана Алексея Милашевича из батальона морской пехоты Северного флота вышла в горы для выполнения боевой задачи, Черноморцы для обеспечения выхода северян на задание направили свою развод-группу: старшего лейтенанта И. Шарашкина, старшего матроса Г. Керимова и матроса С, Павлихина.

Морпехи 30 декабря 1999 года оседлали сопку 1407, уже прозванную зловещей. Это название безымянной высоты объяснялось весьма просто — с ее вершины постоянно велся огонь по нашим войскам. И по всем признакам именно там, у боевиков находилось что-то вроде базы с развитой системой обороны. Комбат подполковник Анатолий Белезеко вечером произнес в эфире неуставную фразу:

— Леха, уходи с сопки.

Милашевич ответил:

— «Куб», я «Карабин», Все в порядке. Ночь. продержимся…

Пожалуй, никто уже так и не узнает, в чем была ошибка капитана Милошевича. И был ли вообще его просчет? Но около 8.30 утра «белые медведи» были окружены «духами». Жестокий бой длился полтора часа. Разведчики прекрасно видели, как их братьев-морпехов бандиты давят огнем, выбивая «черные береты» одного за другим за грань жизни. Еще накануне черноморцы заняли позицию на вершине соседней сопки. До места боя по прямой — всего два километра. Но где взять крылья, чтобы перелететь и помочь друзьям? По склонам же, по лесам до места кровавого боя добираться часов восемь. И то если торопиться и не особенно обращать внимание на засады и обстрелы. Сердца морпехов разрывались от боли, бессильной ненависти, гнева.

Душа отряда уходила на небо по каплям, и каждая — жизнь одного из двенадцати воинов «черной пехоты».

 

Когда первая группа черноморцев добралась до места боя, офицер доложил по радио:

-«Куб», «Куб», все — «двухсотые».

Ротный северян лежал, обращенный лицом к врагу. Он вел огонь до последнего вздоха. И ни один «черный берет» даже не пытался произнести слово о пощаде. Тяжелораненый старший лейтенант Игорь Шарашкин приказал нескольким оставшимся в живых морпехам оставить его и отходить. Он лежал, истекая кровью. От пуль загорелся находившийся неподалеку стог сена. Офицер горел, не в силах отползти от стога. Бандиты стояли рядом и смеялись, дескать; не надейся на милость, добивать тебя не станем…
На той сопке «Гюрза» потерял своего однокашника по училищу — старшего лейтенанта Юрия Курагина.

С тех пор высоту назвали Матросской.

— В чем особенность нашего солдата и насколько изменился он за последние годы? — повторяет мой вопрос Денис Ермишко, — Каким был русский солдат раньше, я знаю только по книгам фильмам и рассказам ветеранов. Как он воюет сейчас?

«Гюрза» говорит скупо, его оценки лишены каких-либо словесных нагромождений. В глубине души русский человек сохранил свою извечную доброту. Но стоит только русскому, как говорят, хоть раз получить в зубы, умыться кровью, увидеть смерть друзей, услышать крики раненых товарищей — он преображается. В бою наш солдат хладнокровен, беспощаден, хитер и осторожен, способен переиграть самого искусного противника, превосходно владеет оружием, и непрестанно учится воевать еще лучше.

 

На очередном выходе на задание в горы, один из морпехов был тяжело ранен. Вынести его в свое расположение не удавалось. Боевые друзья перевязали раненого, отнесли в относительно спокойное место, укрыли опавшей листвой. И затем держали вокруг него оборону, пока не подоспела подмога. Ни у одного из них даже не возникла мысль бросить товарища, отойти, чтоб не рисковать своей жизнью.

Готовясь к выходу на задание, разведчики вместо сухого пайка старались взять как можно больше патронов и гранат. Еды брали в обрез, лишь самый необходимый минимум, Случалось, выход затягивался. И разведгруппы по двое, трое суток питались в лесу подножным кормом. Но в следующий выход все повторялось. Боеприпасы — в первую очередь, продукты брали с собой в самую последнюю. В бою от количества патронов зависит жизнь солдата и успех боевой задачи.

На фотографиях, как ни старайся, не увидишь разведчиков в бронежилетах. Несомненно, более надежной индивидуальной защиты пехотинца от осколков и пуль, чем бронежилет, еще не придумано. Но разведчики рассудили иначе. Сила и удача воинов разведгрупп — в маневренности, в способности быстро передвигаться по пересеченной местности. И если таскать на себе тяжелый и неудобный «броник» не один, не два — десятки километров в горах, то насколько подвижен и маневренен будет разведчик при скоротечном боевом столкновении, где все решает быстрота действий?

Денис Ермишко, пройдя войну, лично убедился в том, что все учебники, наставления, инструкции, боевые документы по разведподготовке воистину писаны кровью, впитали в себя опыт поколений.

…А русский солдат, похоже, остался прежним, словно сотканным из лучших боевых и человеческих качеств.

Майор Ермишко принадлежит к тому поколению молодых офицеров, которые не испытывали особых «миротворческих» иллюзий относительно роли и места Российской армии на современном этапе развития Отечества.

Год поступления в училище, 1994-й, совпал с началом первой чеченской кампании. Позор августа 96-го, когда без единого выстрела был оставлен обильно политый русской кровью Грозный, тяжело переживали все курсанты. Училищный комбат, опытный боевой офицер-«афганец», сказал тогда:

— Из Чечни мы так просто не уйдем. Готовьтесь воевать, ребята. Бой — это стихия офицера.

Денис готовил себя к настоящей войне. Красный диплом об окончании училища лишь одна деталь, отражающая эту подготовку. Первый разряд по боксу, прекрасное владение приемами рукопашного боя, постоянная работа над собой, тренировка и без того цепкой памяти, упражнения в тактическом искусстве… Словом, он не позволял себе расслабиться.

…Незаметно в разговоре пролетело время. На прощание задал последний вопрос командиру разведроты, награжденному орденом Мужества и медалью «За отвагу» — будь у него выбор, смог бы он вернуться в очередную горячую точку?

— Если честно, то войной сыт, и по горло. И знаю, насколько она грязна и опасна. Но если потребуется, свой долг выполню до конца.

Негерой России

Из воспоминаний подполковника Вадима Клименко.

 

 Не  одними лишь орденами признаются заслуги воина. Суровые пахари любой войны без ошибки и точней всех «ювелиров» из вышестоящих штабов определят до грана все доподлинно драгоценное, по крови, содержание любой награды. Ведь не в золоте и в серебре измеряют воины почетную ценность любой награды. И скромная медалька «За отвагу» из «сороковых, роковых» по негласной фронтовой иерархии подчас значится куда весомей иных «поствоенных» орденов на невидимых весах доблести.

Трижды во  время боев на непризнанной войне в Чеченской республике на командира тактической группы Черноморского флота подполковника Вадима Клименко направлялось представление на высокое звание Героя России. «Черные береты» под его командой накрывали склады «духов» с оружием. В одном из таких схронов дожидались своего часа танк и самоходная артиллерийская установка. «Полосатые дьяволы» от разведки участвовали в захвате лагеря для подготовки боевиков самого Хаттаба. Десятки раз черноморцы принимали смертельный бой с опытным и великолепно обученным неприятелем. Тысячи километров исхожено да изъезжено по склизким от солдатской крови горным тропам и дорогам ТОЙ необъявленной, но уже почти десятилетней войне.

В награде ли дело? Ведь ты остался в живых и даже не был ранен. Там, на перевалах горной республики, он обрел проверенную перед лицом смерти дружбу. Героем России стал друг и боевой брат майор Владимир Карпушенко – за них за всех, и живых и мертвых.

Для подполковника Вадима Клименко как разведчика мгновением высшего счастья были скупые слова  признания после боя спецназовской элиты из «Вымпела» — и среди «обычных» войск есть равные нам профи. Такие как ты, Вадим и твои разведчики.

Подлинное величие русского солдата, как ни изощрялись бы во все времена геббелевско-удуговская пропаганда, в его человеческом сердце. Пронзительный случай навек врежется в память Вадима о той войне. В морозный январь 2000-го, уже ближе к вечеру, разведгруппа возвращалась из поиска. Холод, усталость, казались невыносимыми. Хотелось одного – спать и перехватить чего-нибудь  из давно забытого горячего питания.

 

 На перевале  разведчики увидели заглохший трактор, в прицепе которого сидели чеченцы – женщины, старики, дети. Вскоре выяснилось: беженцы возвращаются домой из Ингушетии. Особист, он был с черноморцами на выходе, предложил Клименко —  давай поможем, развезем по домам. Куда их возьмем, внутри боевой машины полно своих. А посадить на «броню», так детей можно поморозить. И поместится человек десять-двенадцать. Решили не гадать, а спросить самих чеченцев. Старец с длинной и белой, как лунь бородой ответил согласием, ведь чем ждать неизвестно откуда помощи, лучше отправиться с русскими солдатами. Пока хлопотливые мамаши перебирались со своими сорванцами на бронемашину, Вадим подошел к одной старухе, помог забросить куль с вещами наверх БТРа. Вдруг, он услышал, как маленький пацаненок лет четырех буквально заходится в истерическом плаче.

Командир решил успокоить плачущего мальчика, «применив» универсальное для всех времен и народов средство – шоколад. Тот буквально оттолкнул протянутую  руку с плиткой неслыханного для простых чеченских детей лакомства. Старец вежливо и спокойно сказал Вадиму – не удивляйся, русский. Осенью, во время бомбежки ваши штурмовики так напугали ребенка, что он испытывает животный страх перед российскими военными.

Комок горечи и сочувствия к  маленькому, но уже пережившему столько человечку подкатился к горлу Вадима. Старейшина заметил его состояние, сказал – у тебя, командир,  дома, наверное,  такой же растет.

Разведчики в тот вечер, изнемогая от усталости, сделали пятнадцати километровый крюк, пока развезли всех по домам. Последней добиралась в свое жилище, будто приклеенное к высокой скале,  мамочка лет семнадцати, но  с уже тремя детьми. Морпехи попытались, было ей помочь донести вещи и «наследников» до порога. Но  та наотрез отказалась. Не «поймет» родня, если узнает о том, что ей помогли русские.

-На войне первым делом ты сталкиваешься с чувством страха за жизнь – свою и товарищей. Не боятся лишь только умалишенные. Потом, вдруг ты осознаешь, как «достала» тебя эта самая боязнь, как она мешает жить. Исподволь, день за днем силой воли ты убеждаешь себя – хватит испытывать страх, пора уже привыкнуть к опасности, относится к ней хладнокровней. Потом, после первых потерь появляется озлобление, желание отмстить за смерть друзей и товарищей. И здесь стараешься не давать воли чувствам. В бою ведь они  самый худший советчик.  Но твой разум внимательно оценивает все происходящее вокруг.  Когда схлынет волна эмоций, ты начинаешь задаваться вопросом о смысле войны…. И понимаешь, что, вряд ли возможен какой либо иной путь, чем нынешний: уничтожить банды и построить, как бы казалось невозможным мирную жизнь.

Насчет противника…. Там, в Сержень-Юрте, в лагерях Хаттаба, им в руки попались учебные пособия арабских инструкторов. Простота, доходчивость инструкций и всевозможных памяток позволяла в течение короткого срока даже из малолетнего ребенка подготовить подрывника, стрелка, гранатометчика. Вся система тренировок строилась на одном —  преодолеть, ни смотря, ни на какой риск свой страх, свою боль, свою слабость. О таком хорошо известном всем российским командирам понятии как безопасность воинской службы «духи» даже не ведают. Главное для них было и остается подготовить  любой ценой настоящего воина. А травмы и увечья на занятиях воспринимаются ими не более как непременный атрибут ученья, где не может быть и намека на толику условности. Но не в лаконичной мудрости наших уставов и наставлений заключен боевой опыт миллионов солдат и офицеров Великой Отечественной, Афганистана, бесчисленных локальных конфликтов?

 

«Чехи», особенно арабские наемники, с мужеством, достойным уважения, вытаскивали из-под самого шквального огня своих убитых и раненых. Однажды, в тумане, разведгруппа вышла на ничего не подозревающих «духов». Снайпер двумя выстрелами «снял» двоих – первого наповал, второго ранил в шею. Потом, отчаянно, перед десятикратно превосходящим противником отбивали своего убитого и раненого. Мужество наемников имеет объяснение. Если павший в бою мусульманин не будет в тот же день похоронен, то его товарищам придется отвечать перед его тейпом, кланом, семьей. А вот от их мести, в отличие от федералов, уйти не удастся.

«Черные береты» не бросали своих, ни при каких обстоятельствах. Только шли в огонь  движимые не страхом кровной мести,  а великим чувством  русского воинского братства.

Из воспоминаний офицера Павла Клименко

«Нарезанный» в штабах срок в три месяца  для черноморских морпехов второй «чеченской» волны завершился в июне 2000 года. «Северный» батальон с приданными черноморцами-разведчиками уходил с политых собственной и вражеской кровью перевалов и горных лесов все еще тлеющей огнем боев республики. Впереди, на бронетранспортере под ставшим  счастливым для него номером 013, колонны «черных беретов» вел командир разведывательного взвода старший лейтенант Павел Клименко.  Там, высоко в горах еще лежал снег. А на равнине уже начиналась летняя жара.

За год до этого, если бы кто-нибудь предрек взводному – мол, узнаешь не понаслышке боль потерь своих людей, протопаешь до изнеможения сотни и сотни километров на разведвыходах, каждый их которых может быть для тебя последним, то Павел просто не поверил. Хотя, в родном Санкт-Петербургском высшем военном общевойсковом командном училище командир взвода старший лейтенант Рогоженков  едва ли не каждый день курсантам повторял как молитву, готовьтесь воевать на Кавказе. Он знал, не надо быть провидцем, чтобы видеть, куда идет независимая от российских законов Ичкерия.   За первую чеченскую кампанию  комвзвода был награжден двумя орденами Мужества. В составе сводного полка «белых медведей» лейтенант брал нашпигованные под завязку огневыми точками здание Совмина и дворец Дудаева. Интересно, что бы сказал взводный командир, узнай сейчас, что именно он, Павел Клименко, в авангарде «чеченского» батальона его родной 61 Керкенесской, стократно прославленной, бригады?

Впрочем, братство морского десанта не распределяется по флотам. Надо же произойти такому совпадению, но в Чечне среди «белых медведей» встретил своего знакомца по стажировке на выпускном училищном курсе. Старшина роты старший прапорщик Багрянцев встретил его как родного, обрадовались оба. Но старый служака не преминул напомнить, как  немало намучился с Павлом. Тот был курсантом, несомненно,  хорошим, но, как говорят, с характером, со своим «особым» мнением по любому жизненному и служебному вопросу.   А старшина, со своим опытом, по мнению  без пяти минут доблестного офицера морской пехоты, придавал «слишком» много значения «мелочам» в ущерб настоящей боевой подготовке.

Время позже расставит по местам все акценты. Старший прапорщик с его педантизмом и придирчивостью окажется прав. В бою  проявит себя отнюдь не трусом, позже будет заслуженно награжден. А уж заботами о быте подчиненных старшина  занимался все 24 часа в сутках, вне сносок  на полевые условия.  Павел до сих пор во многом благодарен ему за преподанную науку, не прописанную ни в одном учебнике, название которой – опыт.

 

Судьба отчего-то испытывает молодого офицера своими неисповедимыми «тестами». Ведь сейчас он совсем близко от родных мест, до села Озек-Суат, где живут отец и мать, по местным меркам – рукой подать. В том же Грозном до войны учились и жили многие знакомые, родственники. Жаль, не удалось побывать в знакомом с детства городе. Хотя, что сейчас там возможно узнать после нескольких лет войны. Павел считает, ему повезло. На войне не был ранен,  даже не получил царапины. Довольно легко, без кошмарных снов, нервных срывов постбоевых синдромов вернулся к мирной жизни. Когда тебе 22 года опасность ощущается не так остро, как в старшем возрасте. Во многом «помогла» жена, родив сына Никитку почти сразу по возвращению его в Севастополь. Когда дома маленький ребенок, желанный сын, то все иные  переживания всегда уходят куда-то в сторону. По службе старший лейтенант Клименко получил повышение, принял   командование ротой. Так, что попросту не было времени на «перестройку» с военного на мирный лад.

Вскоре после завершения боевых действий отважные «черные береты» испытали неведомое ранее чувство страха. Эшелон с техникой и личным составом по дороге в Новороссийск должен был восемь часов проехать по территории Чечни. К тому времени морпехи, за исключением восьми человек выездного караула, сдали оружие. Впервые на враждебной территории они оказались без «калашниковых»,  пулеметов, снайперских винтовок. Автомат несколько месяцев был неотъемлемой частью морпеховского обмундирования. С ним не расставались ни на секунду. И, ложась спать, клали АК так, чтобы мгновенно, лишь сняв с предохранителя, можно было открыть огонь.

Цена солдатской жизни на войне составляется в особой, малопонятной в мирной жизни «валюте». Патроны в критический момент боя для тебя значат дороже всего золота мира. А исправный пулемет, бьющий без промаха, ценнее супернавороченной аудио-видеоаппаратуры. Впрочем, даже видавший виды «бэтээр» там, в горах, никто из «полосатых дьяволов» не променял бы на самый новенький и обвораживающий знатоков формой линий «Мерседес».

Восемь часов десантники в эшелоне тягостно молчали. Здесь, на воюющей много лет земле, человек не мог быть одновременно безоружным и спокойным за свою жизнь, лишь автомат давал право встретить утро наступающего дня. Граница Чечни составом черноберетной пехоты была пересечена вовремя. Из враждебных степей не раздалось ни одного выстрела. Хотя полевые командиры с их отменно отлаженной разведкой, наверняка знали, какой, эшелон с кем и куда следует. Грозная слава отменных воинов сыграла роль психологического «бронежилета». И связываться даже напоследок с «белыми медведями» вкупе с «черноморскими дьяволами» не рискнули даже самые отчаянные боевики.  Себе ведь дороже.

Опыт боевых действий окажется для Клименко мерилом многих ценностей в службе. Впрочем, как и ко всему, он отнесется ко многим вещам критически. Ведь не дело морского десанта «седлать» вершины, морские солдаты предназначены для иных целей. Но, главное, стало ясно — в наше время высоких технологий, роль пехоты лишь возрастает. Как в том фильме – «А на рейхстаге первым распишется рядовой пехотный Ваня». Когда террористическая угроза буквально растекается подобно ядовитому газу по всевозможным «щелям» и «схронам», когда  враг не обозначен четкой линией фронта, именно солдат – назови его спезназовцем, разведчиком, бойцом антитеррористического подразделения, оказывается   на острие удара. И от его личной   подготовки, оснащенности современным оружием, зависит успех в  идущей уже долгие годы тайной войне.

А то, что морпехам сегодня приходилось решать во многом непривычные задачи – на то и профессионалы, чтобы выполнять приказ. Солдат, если он настоящий, не обсуждает приказ, а думает, как его лучше выполнить.

Из воспоминаний подполковника запаса Вячеслава Кривого.

За четыре «чеченских» месяца Вячеслав побывал и в «ипостаси» начальника разведки группировки, и возглавлял ее штаб, подчиняясь непосредственно генерал-майору Александру Ивановичу Отраковскому. Статус и должность подполковника вполне позволял «отсиживаться» где-нибудь в штабной палатке. Но не тот его характер! Во всех основных и наиболее опасных разведвыходах  шел «Палыч». Он был в тех поисках, когда обнаруживали склады «чехов», мужеством и высочайшим командирским умением воевать заслужил уважение своих подчиненных. Орден «За мужество» красноречивей всех слов. О тех боях он не любит вспоминать. Боль за восьмерых погибших черноморцах не уходит из сердца. И где-то, подспудно, в душе, звучат нотки траурного марша – не уберег…. На войну он попал ведь уже зрелым мужчиной, отцом двоих почти взрослых детей, познав великую радость воспитывать и сына и дочку. Но все легшие на горных перевалах  его солдаты остались навечно молодыми. И не успели в жизни столь многое, сто и не расскажешь. Оттого и ненавидит Вячеслав все разговоры о войне. Слишком много ее, проклятой, было в его жизни, слишком многое довелось испытать, пережить отнюдь не как сторонний наблюдатель, увидеть своим зрелым взглядом.

Жизнь продолжалась и под выстрелами. «Маэстро» так на сленге морпехов называли начальника артиллерии подполковника Сергея Стребкова, на день Черноморского флота, 13 мая, устроил салют, перепугав не на шутку кого-то из штабных.

Как-то, в одном селении, они разговорились с местными женщинами. Понятное дело, одессит в душе, Вячеслав не упустил возможность и здесь побалагурить. Дамы «свободной Ичкерии» от возможности посмеяться также не отказались. Веселье прекратилось в секунду, когда кто-то из морпехов совершенно случайно обронил – мол, с нами, доктор, подполковник медицинской службы Шевчук. Кстати, недавно он защитил докторскую диссертацию. Одна чеченка произнесла – да лет сто уже у нас не было врача. Вот, когда-то, выписали рецепт на латыни. Прочитать ничего нельзя. Не помогли бы, военные?

Весть о том, что приехал врач, молниеносно распространилась по селу.  Через пять минут в очереди выстроились многие десятки людей. Пришлось организовать прием и ждать, пока все нуждающиеся не получат столь редкую в этих краях медицинскую помощь.

Из воспоминаний старшего прапорщика Бакита Аймухамбетова.

Осенью  2000 года тогда еще сержант — контрактник морской пехоты  Аймухамбетов приедет в свой первый отпуск. В доме соберется родня. Мать начнет корить – мол, сынок, отчего не писал три месяца. Тот начет оправдываться, дескать, был на учениях, на полигоне почта работает из рук вон плохо.  Двоюродный брат Азат его мягко оборвал:

— Не обманывай маму, теперь это уже не имеет смысла. Ты, Бакит, был Там, за Тереком, в Чечне. Я, знаю, не бывает учений на три месяца. А сам точно также не сообщал близким, когда воевал в первую чеченскую войну в разведке бригады внутренних войск.

Мама, понятное, дело, в слёзы.  В них – запоздалые переживание, радость, сын жив.

В сентябре 1999 года Бакит Аймухамбетов как и сотни его товарищей написали рапорта – желаю участвовать в контртеррористической операции на северном Кавказе. Молодость полна задора, в ней присутствует восхитительное безрассудство. В сентябре война представлялась игрой в героев. 14 декабря 1999 года все перевернулось в его сознании.  На полковом  построении,  объявили – «сержант Нурулла Нигматулин пал смертью храбрых в бою с чеченским сепаратистами». Еще несколько недель назад они делили поровну и тяжести и радости жизни и службы морского десанта. А сегодня «тот же лес, тот же воздух  и та же вода. Только он не вернулся из боя».

Вторая партия отправилась в Чечню уже после нового, 2000 года. Солдат не спрашивает, где ему воевать за свою Родину, его дело выполнять приказ. Не задавал лишних вопросов и младший сержант Аймухамбетов, когда не оказался в  списках на замену измотанных в боях и дозорах разведчиков. Но весной, когда очередных кандидатов на войну  проверяли на предмет годности к выполнению боевой задачи, медики поставили свою твердое резюме – воевать вам, товарищ младший сержант, нельзя. Как быть, если его друг Илья Кириллов отправляется там, где риск и смертельная опасность буквально напитывают, коим дышат солдаты. Решение подсказал сам врач:

-Парень, я не дам согласия отправлять тебя на войну как призывника. Так устроено на флоте и в армии,  за «срочника» отвечает в первую голову командир, а не он сам. Но у контрактника есть льгота и право по собственному желанию отправиться  в «горячую точку».

Контракт с командованием части подписали вместе с другом Ильей.

Солдатский хлеб на войне несладок. Оттого и ценили радости нехитрого быта. В глинистой земле   вырыли окоп подольше, получилась столовая под открытым небом. Вторая яма стала подобием бани, где не опасаясь пули снайпера можно было помыться холодной водой. В блиндаже, когда тепло, крыша не протекает, после напряги дня возникает ощущение, будто оказался в фешенебельном отеле с видом на горы. Привозная вода в бочках отдавала сероводородом, ни жажду утолить, ни еду приготовить. Так первым делом просили разведчиков примечать тоненькие ниточки родничков, да  ручейки. Потом, со всеми предосторожностями  расчищали источник чистой воды, проверяли, не отравлен ли, ведь всякое здесь случалось. Старшина роты старший прапорщик Александр Каширов хозяйство вел образцово, баня, мыло, чистое белье, горячая еда — все вовремя, да еще и на паек мог на складе получить чего-нибудь повкусней. Мужик, что надо!

Как-то случился прокол, часовой не заметил офицера, пропустил  к блиндажу. Тот, чтоб не морпехи не расслаблялись, ведь на войне кто много спит, тот мало живет, бросил в дверной проем дымшашку. «Сонное» царство вмиг оказалось в траншее на свежем воздухе. Пока судили да рядили, приходили в себя да считались, пересчитывались, одного не нашли. Потом, выяснилось, Алексей Грибанов проявил чудеса солдатской находчивости, надел на себя противогаз и продолжил спать в том невероятном дыму. Смеху и разговоров хватило недели на две.

Расклад был простой. Морской десант «сидит» на опорном пункте, рота и батарея артиллеристов держат высоту. Все без патетики и очень просто. Надо лишь выполнять приказы. На задание бывало, морских пехотинцев-черноморцев вывозил на своем «Урале» водитель  Лёха, классный парень. Был. Как пришел срок Алёше увольняться – радовался. В последний раз, когда садился в машину, казалось, нет счастливей человека. Мол, съезжу напоследок, через два дня буду дома.  А на его дороге уже был заложен фугас…

Два с половиной месяцев на войне прошли в каком-то особом измерении. Поздним вечером, когда вернулись в Севастополь, то внутри спала невероятная душеная напряженность.  Все, мы дома, живы, целы, невредимы. Медаль Суворова, врученная через несколько перед строем  товарищей, даже его удивила. Да, он был в Чечне, вместе со всеми честно делал свою ратную работу. Только, все обходилось без подвигов, о героизме ведь не думали.  В голове у солдата на войне одни мысли – не наступи на мину, не попасть на мушку снайперу,  не заснуть на посту, не подвести товарища, остаться живым, вернуться домой.

Каждому выпадает свой путь в жизни. Через год Бакит встретил севастопольскую девушку по имени Наташа. Поженились. Вскоре родилась дочь Диана. Друг Илья Кириллов также нашел спутницу жизни в белокаменном городе. Только со службы он ушел. Сейчас работает на нефтяных вышках Тюмени,  а «южная» жена презрев комфорт уехала вместе с ним в Западную Сибирь. Семья ведь когда все вместе. Жаль, с боевыми друзьями, кто уволился, доводится  видеться нечасто. А с кем-то уже  никогда не посидеть за столом. Однополчанин Сергей Зяблов в родном городе в кафе попытался приструнить загулявших сверх меры «братков». За что и получил нож в сердце.

Жаль его до безумия, ведь сколько раз мог сложить голову на склизких кавказских тропках, а с жизнью расстался так нелепо.

У каждого поколения Солдат России свои перевалы, поля битв,  свои высоты. Нынешние  лейтенанты, сержанты да рядовые, матросы внешне мало напоминают своих предшественников, тех, кто прошли дорогами поражений и побед Великой Отечественной войны,   кто выполнял долг в Афганистане, в других «горячих точках». Но в кровавом августе прошлого года, в Южной Осетии, новое поколение сумело,  в считанные дни, наголову  разгромить созданную по лучшим западным образцам армию, выпестованную годами «забугорными» инструкторами, с опытом иракской кампании. Впервые после Великой Отечественной войны наша армия вновь столкнулась с понятием «встречный танковый бой». И вновь русский танкист оказался несгибаем.

 Есть же главное, незыблемы тот российский дух, та военная наука побеждать, тот невероятный стержень мужества и отваги, благодаря коим, сказано врагом про нашего воина: «Русского морского пехотинца мало убить, его надо пригвоздить штыком к земле. Тогда есть вероятность, что он не поднимется».  

«Кто карьеры не делал…»

Между строк

Наградные документы всегда следует читать между строк. Ведь их лаконичный по-военному стиль не предполагает излишних эмоций. В наградном листе Героя России полковника Владимира Белявского сказано, что «только благодаря его героизму и мужеству, проявленным в боях с превосходящими силами бандформирований подразделение выполнило боевую задачу, избежав крупных потерь».

В том ущелье в чеченских горах отряд десантников-каспийцев оказалась в профессионально подготовленной засаде. Снег окрасился кровью шести павших «черных беретов». Но по всем законам тактики почти все они тогда должны были погибнуть. В те дни и ночи уходящего февраля 2003-го командирская удача и железные нервы тогда еще подполковника Белявского, боевое братство всех тех, кто помог окруженной разведке, спасло десятки жизней.

Десант «Зубра»

Пути военного человека схожи лишь в одном. На каждой их остановке всегда встретишь бывших сослуживцев. С нынешним заместителем командира гвардейской Московско-Черниговской, Краснознаменной, ордена Суворова 2 степени бригады морской пехоты Каспийской флотилии полковником В. Белявским, оказалось, пересекались еще в Севастополе. Там, в черноморском полку морской пехоты, он дослужился до командира разведывательного батальона, пользовался непререкаемым авторитетом. Один из боевых эпизодов в послужном списке комбата иначе как уникальным не назовешь. Историкам еще только предстоит дать оценку событиям октября 1993 года, произошедшим возле берегов Абхазии. Несколько лет необъявленной войны унесли жизни более 20 тысяч человек. Сотни тысяч беженцев оказались изгоями на своей родине. С приходом к власти в Грузии Эдуарда Шеварнадзе на многострадальной земле появилась надежда остановить жестокую усобицу, и грузинам и абхазам, если не договориться о мире, то, по крайней мере, перестать убивать друг друга.

Партия войны в те годы чувствовала себя замечательно на некогда благословенной земле древней Колхиды. Ведь уж точно, кому война, а кому мать родна… На возвращавшийся после переговоров кортеж президента Грузии в районе Кодорского ущелья напала неуправляемая банда малопонятной принадлежности. Уже потом грузины назвали ее абхазской. А те в свою очередь не остались в долгу, отметив одну «пикантную» подробность, что у Шеварнадзе в Грузии многократно больше врагов, чем в Абхазии. Ситуация требовала немедленных действий. Рота российских миротворцев-десантников немедленно выдвинулась на помощь президенту и с ходу вступила в бой. Вертолетчики из Тбилиси получили драгоценное время для эвакуации Эдуарда Шеварнадзе и его ближайшего окружения.

Крылатая пехота дралась жестоко, под давлением многократно превосходящего противника она оказалась прижата к берегу. Помочь, казалось, им могло только чудо. Тем паче «оппозиционеры» вымещали злобу на миротворцах, такая ведь «птичка» упорхнула. Но за сотни и сотни километров от места событий, в тишине штабов уже был продуман план отхода десантников.

Тогда на соленом озере Донузлав в северо-западной части Крыма российский флот располагал современной военно-морской базой, где и находился дивизион десантных кораблей на воздушной подушке. Лучшим из них был ДКВП типа «Зубр» под командованием опытного и решительного офицера Сергея Кременчуцкого. После получения приказа стремительный «Зубр» взял курс на Севастополь, где в районе бухты Казачьей взял на борт разведчиков старшего лейтенанта Белявского. Скорость десантного корабля казалось фантастической – до 60 узлов, около 100 километров в час. Нескольких часов хватило, чтобы проскочить почти половину Черного моря. В темноте подошли к берегу, связались с нашими миротворцами. Рёв корабельных турбин сбил с толку противника. Они решили – со стороны моря приближаются самолеты и открыли заградительный огонь по воздушной цели. Над «Зубром» небо расцветилось трассами артиллерийских орудий и крупнокалиберных пулеметов. Для операции все складывалось в один удачный «пасьянс». Внезапность дополнялась высочайшей выучкой экипажа и морских пехотинцев вкупе с боевыми возможностями летящего над гребнем волны корабля.

«Зубр» на предельной скорости выскочил на берег. Разведчики под командованием старшего лейтенанта Белявского действовали блестяще, время им было отпущено в обрез. Ребят спасли. Правда, остался тогда без награды, но не в том дело. Потом, с ближайшего порта на перехват «Зубра» выскочит вооруженное судно на подводных крыльях. Тогда еще капитан 3 ранга С. Кременчуцкий примет решение открыть огонь на поражение корабельной реактивной установкой «Гроза» – морским аналогом «Града». Комендоры не подведут, противник свою смертельную порцию реактивных снарядов.

Невозможно переоценить события тех октябрьских дней, возле кавказских берегов. Горстка отчаянных российских крылатых и морских десантников, великолепно обученный экипаж корабля на воздушной подушке изменили ход событий уставшем от войны регионе.

Через десять лет, во время «революции роз» вряд ли кто в Грузии вспомнит добрым словом Эдуарда Шеварнадзе, президента, при котором была остановлена война.

Приказ на Кавказ

Через месяц Владимир вновь вернется в те края. Спасенный президент обратился за помощью к России для прекращения гражданской войны. Черноморские морские пехотинцы высадились в районе Поти. Еще три года назад здесь был цветущий край. Сегодня же здпесь бал правит разруха, неограниченным господством обладают те, у кого в руках оружие. Впрочем, «национальные» формирования бандитского толка быстренько вкурили – с «полосатыми дьяволами» лучше не враждовать. Простой народ вздохнул с облегчением, грабежи и мародерство, наконец, прекратилось.

Сейчас, когда прошли годы и годы службы, Владимир Анатольевич постоянно ловит себя на одной и той же мысли, насколько его жизнь связано с непростым регионом Кавказа. В январе 1995-го, когда в горячий от крови снег Грозного ложились наши батальоны, он вместе со своими разведчиками готовился к отправке в Чечню. Тогда для обучения к действиям в городских условиях черноморские морские пехотинцы даже приспособили недостроенный жилой дом возле части. Тогдашний президент Украины Леонид Кучма позвонил командующему Черноморским флотом адмиралу Эдуарду Балтину, напомнил – ЧФ, в соответствии с межгосударственными соглашениями подчинен главам России и Украины, не должен ни при каких обстоятельства принять участия в боевых действиях на Северном Кавказе. Больно, тяжело было смотреть новостийные программы, где смаковалось число убиенных жизней русских солдат. Владимир был уверен, ребята из той, спасенной десантной роты сейчас там.

Начало второй вторая чеченской кампании застало разведчика в академии. Его недавние подчиненные офицеры, ротные да взводные, Вадим Клименко, Владимир Карпушенко, Денис Ермишко вместе с десятками однополчан ушли по тревоге в края, где вновь началась война. Подполковник Владимир Карпушенко, Герой России, после академии вернулся в родной полк. Славный был разведбат в морской пехоте на ЧФ, выходцы из него — два Героя России, десятки разведчиков награждены боевыми орденами.

Судьбой и управлением кадров для Белявского было уготовано другое место службы, Каспийская флотилия.

Надо провести разведку боем…

Тот бой возле Тезен-Кале не забыть и вовек. Все начиналось с какого-то зловещего затишья, когда ничто не предвещает подвоха. Разведывательная группа морских пехотинцев проверяла ущелье, где по предварительным данным как будто все было в порядке. Конец февраля, склоны заснеженные, горный лес густой, ветки как колючая проволока, в клочья рвут самую прочную ткань камуфляжа. Идти по заснеженному склону до невозможности трудно, постоянно скользишь вниз. Несколько сот метров даются с трудом, ноги потом болят как после десятикилометрового марш-броска. Командир разведчиков в таких условиях выбрал нижний, более удобный маршрут. Но в горах, кто выше тот и прав. И надо было проверить склон по самой высокой его кромке…

Засада была организована грамотно, по принципу огневого мешка. На повороте склонов на самых высоких точках «духи» оборудовали три позиции, одну – справа по ходу движения разведчиков, две – слева. По секторам стрельбы получился равнобедренный треугольник, где каждая точка простреливалась с трех сторон. Понятно, пусти командир хотя бы несколько человек по верхним маршрутам, все закончилось обычной перестрелкой. Бандиты бы просто ушли. Когда засада обнаружена, в ней теряется всяческий смысл. Все же случилось по-другому. Как только морские пехотинцы ближе к трем часам дня оказались в центре треугольника смерти по ним открыли шквальный огонь из крупнокалиберных пулеметов.

Ребята сразу залегли, попытались организовать круговую оборону. Но неудобный на переходе крутой склон их же и спас. В несколько минут, большая часть группы сползла вниз, на самое дно ущелья, в мертвую зону. Кто-то отошел назад, к началу ущелья, здесь располагался командный пункт, отсюда подполковник Белявский и руководил операцией.

В горах темнеет быстро. А в конце февраля в четыре вечера уже все во власти сумерек. Целой ночи для врага, знающего горный склон как свои пять пальцев, хватит сполна, чтобы разделаться с горсткой отрезанных от своих десантников. Белявский после переговоров с командованием принимает решение – идти немедленно на выручку группе. За секретность переговоров он не беспокоился. Старенькая радиостанция Р-159 обладала таким кодирующим устройством, что сколь ни перехватывай радиообмен, расшифруешь его лет через несколько, как раз для мемуаров.

Как опытный разведчик Владимир повел свой отряд по самому высокому маршруту. Хоть и потяжелей идти, да надежней. Как нашли во тьме своих «окруженцев» – знает один Бог, свое слово сказал многолетний опыт горной подготовки Белявского. Радости было, не передать словами. Хотя настоящие испытания только начинались. Потом уже спросят у попавших в засаду, отчего не давали сигнальных ракет. Ответ даже обескуражил. Мол, не хотели себя обнаружить. Да, уж точно, душманы держа вас под прицелом с трех точек не «знали», кто уж у них там внизу.

Ночь дала возможность ускользнуть из огневого мешка. Но до возвращения к своим было еще трое суток кровавого боя.

На позицию боевиков нарвались внезапно. Те заорали, Аллах Акбар, сдавайтесь. Владимир сразу прочувствовал настроение своих бойцов – перетрухнули ребята изрядно. С кем, впрочем, не бывает. Дальше, все как в послевоенных комедиях, закричал – первое отделение заходи справа, третий взвод – окружай слева. Ладно, хоть чувства меры хватило не орать, десантно-штурмовой батальон, высаживайся на голову противника. Враг замешался, все-таки и там разведка работала далеко не идеально. Наши взбодрились, по цепи передали команду на занятие круговой обороны, открыли ответный огонь. Даже, большая удача, завалили одного из двоих чеченских снайперов. Позже, при свете дня наш снайпер бросит взгляд на свою винтовку и не поверит глазам. Чеченская пуля пробила ствол аккурат посередине. Лейтенант Сергей Веров и еще двое разведчиков получили приказ выдвинуться вперед, разведать маршрут.

Взрыв мины изранил осколками всех троих из передового дозора. Раздались крики, стон. Подполковник крикнул взводному лейтенанту Константину Ляховскому — бери людей, двигаться только ползком, вытаскивайте раненых. Веров превозмогая боль от раны в ноге, отстреливался до последнего патрона. Пуля настигла его, когда Константин был от него всего в нескольких метрах. Второго раненого удалось забрать ночью. Третий затих, истекая кровью остался лежать в снегу до утра.

С рассветом бой продолжился с новой силой. Со стороны селения Зинкала заработали автоматические гранатометы. Погиб пулеметный расчет. Артиллеристы соседней 205 бригады открыли огонь. Настоящая горечь в сердца морских десантников пришла днем, когда на руках стали умирать раненые… Ночь на снегу, при болевом шоке и потере крови не все смогли пережить.

Вскоре пришла команда готовить площадку для посадки вертолетов. Место определили довольно скоро, на пересечении замерзших двух горных речек. Крылатые машины сделали первый заход, дали залп НУРсами по боевикам. Потом начали садиться. В первые два «борта» погрузили раненых. Они взлетели и ушли так и не обстреливаемые боевиками. В третью «вертушку» Владимир сел вместе с разведчиками, когда поднялись в воздух, даже, вздохнул с облегчением.

Взрыв прервал полет. Вертолет рухнул прямо в лес, кустарники и кроны низкорослых горных деревьев смягчили удар. К счастью, все остались в живых. Летчики получили, правда, серьезные травмы. Десантники выскочили наружу в мгновение ока. Авианаводчик крикнул, что забыл автомат. Белявский, потом он посчитает этот свой приказ единственной ошибкой в том бою, зачем было рисковать лейтенантской жизнью зазря, дал ему команду – возвращайся и забирай оружие. Старлей успел вытащить свой Калашников до того, как пламя охватило искореженный Ми-8. Среди наемников и местных «вольных стрелков» начался настоящий ажиотаж. Со всех окрестных лагерей и сел на место падения «вертушки» хлынули боевики. За каждого живого или мертвого пилота «ставки» могут доходить до нескольких тысяч долларов. Радиоперехват установил работу сотни передатчиков, следовательно, число боевиков могло достигать пяти сотен.

Снова начался изнурительный бег по горным склонам. Пилоты предложили на каком-то этапе вернуться к месту падения, дождаться эвакуационной группы. Десантники по данному поводу даже пошутили, мол, один раз нас уже «эвакуировали». Боевики будут сидеть тихо, пока ведут огонь артиллерия и винтокрылые машины. Но при посадке вертолетов огонь прекращается. И здесь уже начинается «праздник горцев». Потерпи, авиация, доберемся до своих на своих же и двоих, так целей будем.

Офицер, авиационный наводчик, вконец вымотался в постоянных сменах позиций, сел прямо посередине горной тропы – не могу, сил больше нет, ребята, оставьте. Разведчики без лишних слов, подхватили его под руки и вытащили из боя. Пойми, парень, здесь та не вправе распоряжаться своей жизнью как тебе вздумается в минуту слабости. Погибнешь ты, душманы на своих диких плясках под водку с шашлыками будут бахвалиться – мол, взяли живьем «черного берета». А потом твоя же голова будет висеть где-нибудь на нашем пути, как свидетельство вражьей победы. Ты – один из нас, неотъемлемая часть нашей изрядно подранной в здешних зарослях полосатой души. С твоей гибелью смерть придет и в наши сердца. Терпи, еще раз терпи, авиация, коль попал в горно-морской десант! Потом, придет срок, парень сделает свое дело на совесть, наведет на врага крылатую смерть точней и злей не придумаешь. 

По ущелью дальше шли тихо, по двум склонам. К ночи вышли на позиции десантно-штурмового полка. Старший, подполковник Александр Коваленко, оказался другом и однокашником по академии, его батальон срочно перебросили к ущелью на помощь гвардейцам. Порадоваться бы, да сил нет. Крылатая пехота по-братски поделились с флотскими сухим пайком, уложили спать. Наутро появились данные об окончательных санитарных «потерях». Ребята после трех суток непрерывных боев на морозе так выключились, даже не почувствовали во сне как немного обморозили ноги.

Как только из ущелья ушли последние разведчики, «духов» взяли в оборот по всем правилам воинской науки. Опять, с помощью перехвата установили, с места боев боевики забрали около сорока своих трупов. До сотни «воинов ислама» получили серьезные ранения. Неудачно начатая разведка позволила выманить под удар крупнокалиберной артиллерии и авиации до полутысячи «чехов», что обернулось в итоге серьезным успехом. Одно лишь вовремя принятое командирское решение, офицерская воля, умение воевать полковника Владимира Белявского склонило чашу весов к нашей победе.

Много лет назад поэт Николай Гумилёв в своих «Записках кавалериста», сказал: «Есть люди, рождённые только для войны, и в России таких людей не меньше, чем где бы то ни было. И, если им нечего делать в «гражданстве северной державы», то они незаменимы в её «воинственной судьбе», и поэт знал – это одно и тоже». Прирожденный офицер полковник Владимир Белявский один из тех воинов России, кто составляет ее силу и славу.

Автор: Александр Чеботарев, «Красная звезда»

Под Андреевским флагом

Морская пехота — это особый унифицированный род войск не только Военно-морского флота, но и Вооруженных Сил России. Главное ее предназначение — морской десант. Но именно «черные береты» обеспечивают оборону с суши собственных военно-морских баз. А организация противодесантной обороны требует умения вести бой и в городских кварталах, и в районе пирсов, причалов, портовых сооружений. Морская пехота всегда наводила ужас на врага. Но откуда у «черных беретов» эти сила духа и несгибаемая воля?

Однажды Адмирал Флота Советского Союза Сергей Горшков, который воссоздал морскую пехоту в послевоенное время, встретился с командующим ВДВ генералом армии Василием Маргеловым. Речь зашла о том, чьи подчиненные подготовлены лучше. Маргелов говорит: у меня, мол, один десантник против десяти воюет. А у меня, ответил Горшков, один морской пехотинец всего-навсего двух десантников одолеть может. Это шутка, конечно. Но, воссоздавая морскую пехоту, наши предшественники не забывали о ее славных боевых традициях. «Там, где мы, там — победа» — это ведь про морских пехотинцев. А верность лучшим традициям, наверное, и создает особую ауру вокруг «черных беретов».

Береговые войска — одна из главных составляющих флота России. Дислоцируются они на всех флотах, в том числе на Каспийской флотилии. Это специально подготовленные войска ВМФ, имеющие особую организацию и вооружение и предназначенные для действий в качестве морских десантов, а также для обороны пунктов базирования сил флотов, важных береговых объектов и участков морского побережья, уничтожения надводных кораблей, десантных отрядов, конвоев противника в зоне досягаемости, обеспечения развертывания своих сил и возвращения их в базы, прикрытия пунктов базирования.

Создание морской пехоты России связано с борьбой нашего государства за выход к морю и защитой морских границ в период Северной войны 1700–1721 гг. В ноябре 1705 года, выполняя указание Петра I, адмирал Ф.А. Головин написал письмо вице-адмиралу К.И. Крюйсу о формировании первого полка морских солдат. Этот день и принято считать датой рождения морской пехоты Отечества. Основным предназначением морских солдат тогда было несение корабельной службы и абордажный бой.

Первое боевое крещение морская пехота получила в 1706 году в Выборгском заливе при захвате командой капитана Бахтиярова в абордажном бою шведского бота «Эсперн». Отличилась она и в знаменитом Гангутском сражении в 1714 году. С этого времени русские морские пехотинцы участвовали почти во всех крупнейших военных кампаниях. Отряды морской пехоты высаживались на острова и материки с целью захвата приморских крепостей или совершения диверсий. В абордажных командах захватывали вражеские корабли. Часто использовались для усиления сухопутных группировок. Проявили себя морские пехотинцы и в ходе Семилетней войны, при взятии крепости Кольберг (Колобжег) и в русско-турецких войнах конца XVIII века. Именно тогда родилась морская пехота Черноморского флота, отличившаяся при штурме и взятии Измаила.

Яркой страницей в истории морской пехоты России явилось ее участие в Средиземноморском походе Ф.Ф. Ушакова 1798–1800 гг., во время войны России в составе второй коалиции против Франции, когда в результате блестяще проведенных десантных операций были освобождены от французов Ионические острова, взята штурмом с моря считавшаяся неприступной крепость Корфу, освобождены центральная и южная часть Италии, заняты Неаполь и Рим.

Славную страницу в истории морской пехоты вписали созданные в 1803 году морские полки (три на Балтийском и один на Черноморском флотах).

Сформированный в 1810 году морской гвардейский экипаж, единственная часть в истории русского флота, представлявшая собой как корабельную команду, так и пехотный гвардейский батальон, принимал участие почти во всех войнах ХIХ-ХХ веков в качестве морской пехоты, умножив его героические традиции.

Широкое применение морская пехота нашла в годы Первой мировой войны. Большое количество моряков сражалось на сухопутных фронтах Гражданской войны. Особое развитие морская пехота получила в годы Великой Отечественной войны, на фронтах которой в разное время сражались 21 бригада морской пехоты, более 30 морских стрелковых бригад, несколько десятков отдельных полков и батальонов морской пехоты. Родина высоко оценила боевые заслуги морской пехоты в Великой Отечественной войне: 5 бригад и 2 батальона были удостоены почетного звания гвардейских, 9 бригад и 6 батальонов награждены орденами, многим присвоены почетные наименования. Десятки тысяч морских пехотинцев награждены орденами и медалями, более 150 были удостоены высокого звания Героя Советского Союза.

В 1956 году ошибочным решением военного руководства страны части морской пехоты были расформированы. Но задачи, стоящие перед ВМФ, и развитие средств вооруженной борьбы потребовали воссоздания морской пехоты на качественно новом уровне. Опыт мировых держав показал, что современные вооруженные силы должны иметь в своем составе высокомобильные доставляющие, способные решать боевые задачи в отрыве от своих баз, обладая достаточной автономностью для ведения боевых действий. С помощью таких войск можно оказывать военное и политическое влияние международного масштаба. С этой целью в составе Военно-Морского Флота СССР решено было иметь части и подразделения, способные совершать дальние походы, подготовленные к ведению боевых действий в экстремальных условиях в разных климатических зонах. Поэтому в начале 1960-х гг. при участии руководства ВМФ СССР началась работа по воссозданию морской пехоты. На этом новом этапе морская пехота прошла через целый ряд преобразований, с блеском решила множество поставленных задач, проявляя высочайшую волю к победе и героизм.

Второе поколение советской морской пехоты начало свою историю, как и русская морская пехота, на Балтийском флоте, где в 1963 году был сформирован гвардейский полк морской пехоты. В этом же году полк морской пехоты был образован на Тихоокеанском, в 1966-м — на Северном, а в 1967 году — на Черноморском флотах.

В 1967 году на Тихоокеанском флоте была сформирована дивизия морской пехоты, ставшая первым соединением морской пехоты в ВМФ. Свою высокую боевую подготовку, мужество и воинское мастерство морская пехота не раз показывала на многих крупных учениях и маневрах с высадками морских десантов «Влтава-66», «Днепр-67», «Двина-70», «Юг-71», «Океан», «Запад-81», «Юг-86» и других.

Участвовала морская пехота и в локальных конфликтах времен «холодной войны», например в Анголе, Йемене и на других дальних подступах к нашим рубежам.

Уже в постсоветское время морские пехотинцы принимали участие в двух чеченских кампаниях. Боевая техника показала себя тогда с самой лучшей стороны. Как и люди. За мужество и героизм более двадцати морским пехотинцам было присвоено высокое звание Героя России. Орденами и медалями награждено более 5.000 «черных беретов».

Сегодня морские пехотинцы активно занимаются боевой учебой. Они принимают участие в различных учениях. «Черные береты» успешно справляются и с боевой задачей по защите международного судоходства от пиратов у берегов Африканского Рога.

Все это наглядно свидетельствует: на сегодняшний день морская пехота является одним из наиболее боеспособных родов сил Военно-морского флота Российской Федерации. Современная морская пехота — это мобильные, хорошо оснащенные и подготовленные войска, обеспечивающие национальные интересы России на всех океанских театрах военных действий. На ее вооружении — самое современное оружие, большие десантные корабли, корабли на воздушной подушке, бронетехника.

Хочется пожелать «черным беретам»: пусть море под вашими кораблями будет всегда спокойным, а берег — гостеприимным!

Источник: «Красная звезда», автор: Андрей ГАВРИЛЕНКО. Фото Виталия АНЬКОВА и Евгения УСТИНОВА. 25.11.09